Шестая симфония

П.И. Чайковский

      «Исключительное впечатление, производимое "Патетической симфонией" (так Чайковский уже перед самой премьером назвал свою последнюю симфонию, прим. сост.) на музыкально даже не очень одарённых людей объясняется пронизывающим её напряжением жизни: нет ни одного такта, который не был бы музыкально живым», Дж. Абрахам.

     Шестая симфония — вершина, к которой Чайковский, возможно, шел всю жизнь. Это — абсолютный Чайковский, это — лебединая песнь, исповедь мастера, история его жизни, выраженная в музыке.

     Впервые о создании Шестой симфонии Чайковский заговорил после премьеры Пятой симфонии, в письме к Великову князю К.К. Романову и уже тогда знал ее «грандиозной» (1889 г.).

     В последствии череда событий, зачастую трагических, привела композитора к полному упадку душевных сил. Он сделал наброски своей «грандиозной» симфонии, но остался ими не доволен.  (Известно, что композитор работал над концепций симфонии Es-dur, от которой потом отказался и приступил к созданию той самой, Шестой симфонии).

     Это произведение Чайковский мыслил, как родственное «Реквиему» Моцарта. Когда Великий князь К.К. Романов предложил ему написать музыку на стихотворение

А.Н. Апухтина «Реквием», Чайковский ответил: «Общее настроение этой пьесы, конечно, подлежит музыкальному воспроизведению, и настроениям этим в значительной степени проникнута моя последняя симфония (особенно финал)».

     На первой странице рукописи эскизов Чайковский написал перед началом изложения 1-й части симфонии: «Господи, благослави!». Позже, поверх этой надписи лег нотный текст, дописанный композитором. На последней странице рукописи появилась другая надпись: «Господи, благодарю тебя! Сегодня 24 Марта кончил черновые эскизы вполне!!!!».

     Работа над эскизами Шестой симфонии завершилась в марте 1893 г. По окончании работы Чайковский написал: «В симфонию эту я вложил без преувеличения всю свою душу».

     16 октября 1893 г. Петр Ильич Чайковский дирижировал Шестой симфонией в Петербурге на концерте Русского Музыкального Общества. В тот раз одно из самых главных, по мнению композитора, произведений в его творчестве, было не только не принято, но и не понято.